Ключ повернуть в замке, защелку вниз.
Когда мне снился этот коридор —
Свет редких ламп и хоровод теней,
И дверь в конце — я знала, что за ней
Австралия, неведомый простор.
Как будто выходя из-за кулис
На сцену в яркий свет со всех сторон,
Не видишь ничего, и много раз
Все снилось так, а почему опять
Австралия — мне в жизни не понять
(Как будто ключик попадал не в паз),
Но было очевидным, как закон.
Что за порогом? Покажи, открой!
И лишь глаза открыть, где недосып
Звенел внутри оставшимся взамен —
Всё плыть на свет, вдыхая сырость стен,
Припоминая свойства древних рыб —
Спинным пространство ощущать, рекой
Воспринимая долгие пути…
С тех пор прошло немало. Выходя
В соленый сумрак, нА берег, в загон,
В тираж, на волю, на пустой перрон,
В сад яблоневый, горький от дождя,
Я точно знаю: то, что впереди —
Гене Каневскому
Джаз на Тверской. Сухо. Покоя нет.
Трое в раю — саксы и тамбурин,
Город играет, он опять говорит
Зеркало-зеркало, дай поскорей ответ
Плеском витрин,
Блеском летящих в небо, как некий знак
Звуков больших, мама, скажи, может, и нам пора?
Вдоль да по Питерской вновь временной сквозняк
Где еще во вчера
Гнутой трубой дергал нервы горнист,
Черные муки зву, затяжной хорал,
Музыку выдыхал, всех замумукал вдрызг,
Вроде как умирал,
Бил барабан больно, был берег бел,
Пел о тебе, пепел стучал в ребро,
Плачьте, Утехи, птенчик наш заболел,
(Переводить старо),
Мама, цветной ветер, покоя нет!
Праздники предстоят городу слез,
Клумбы цветут, кружится голова, у них все время обед,
В командировке босс,
Врут у них отражения — стал седым.
Льют через МКАД музыкой, силясь в строй,
Русла медленных трасс, превращаясь в дым.
Тронешь — а он живой.